«Уйду в монастырь, и отстану от мира.
Склонённой главе не опасна секира,
Что жертву свою поджидает на плахе.
Подрясник надену за место рубахи,
И чресла тугим опояшу ремнём.
Молиться же буду и ночью и днём,
И утром и вечером без передыха.
Молиться неистово, так, чтобы лихо
Не смело бы больше ко мне подойти.
Глядишь, по молитве сумею спасти
Не только себя, но жену и детей…
…Чего же бреду, побегу поскорей….
Устал… Больно жаркий сегодня денёк,
Чуть – чуть отдохну. Вот и кстати пенёк…
Ну что ж, посидел, отдохнул и в дорогу
Пора отправляться. Свело что – то ногу,
Ещё пять минут посижу, помечтаю…
Уйду в монастырь! На кого ж оставляю
Жену молодую и малых детишек?
Я в келью за дверцу, а кто же мальчишек
Дарованных Богом, научит, как жить?
Как ближних любить, как Всевышнего чтить?
Кто явит им Господа, коли не я?
Уйду в монастырь, как бы Бога любя,
А деток оставлю, забыв про любовь
Не к людям чужим, а к родным, в коих кровь
Моя, плоть от плоти и нравы мои…
Зачем уходить в монастырь от семьи?
Молиться всегда я могу в час любой,
Господь меня любит, и сильной рукой
Всегда защищает и помощь даёт,
Пойду ка домой, там семья меня ждёт!
Не мой, знать удел, монастырские стены»,-
Сказал мужичок. Смахнул крошки с колена.
До хруста в костях потянулся, зевая.
Поднялся с пенька и, Христа прославляя,
Отправился вспять по дороге лесной.
Зажёгся, как пламень, закат над горой.
Прохлада ниспала на землю с небес.
Идёт, расступаясь пред путником лес.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : 2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
